13.06

Ох и давно же я не делал записей под грифом "социально". В голову лезут то слишком обощенные темы (редакторские клише оставили глубокий след самоцензуры), то лень берет свое. А хотелось чего-то вопиющего. Ну если не вопиющего, то хотя бы показательного, эдак по-довлатовскому подмеченного. И вот, свершилось. 

В последние годы я глубоко обеспокоен заторможенностью потребительского аспекта нашего общества. Список риторических вопросов вполне банален: 

- Почему нельзя официально купить новинки техники?

- Почему нет должного выбора лицензионной продукции? 

- Почему, казалось бы, простые финансовые операции и транзакции обрастают у нас кучей бюрократической волокиты и лишних потраченных средств? 

Не говоря уже о сакраментальном "почему в этой стране я покупаю дерьмовые продукты за те же деньги, которых в какой-нибудь Испании хватило бы на хорошие?" Ну и дальше по тексту.

Ясное дело - советское прошлое. А после случая, произошедшего со мной в супермаркете, я подумал: "И здесь не обошлось без пресловутой ментальности!  Может, есть какая-то скрытая взаимосвязь между капиталистическим аутизмом и невидимым голосом, отвечающим: "А вы с вашими приколами большего не заслуживаете! Вы дикие люди!" 

Я в спешке (конечно, такие случаи происходят, когда торопишься) покупал продукты в надежде более или менее полноценно поужинать. Не буду перечислять всю свою потребительскую корзину, сконцентрируемся на главном. Получив чек, я расплатился, одновременно поняв, что финальная сумма в 86 гривен вышла какой-то завышенной даже с учетом инфляции и каждодневного роста цен.

Первым же пунктом в чеке числились две банки постного майонеза. Хотя я брал одну. 13 гривен 06 копеек. Выждав очередь, обслуживаемую кассиршей, я и она констатировали ошибку. Она неуверенно приговаривала, что "Старалась пробить одну" (это действие, конечно, предусматривает массу стараний). Потом она предложила мне взять еще одну банку майонеза. Но это было дело скромного принципа.

- Не хочу, - говорю. - Хотел бы, взял бы сразу две. 

- Ну просто, на это не сделают возврат.

Почему не сделают? С какой стати не сделают? Что в этом пункте такого особенного, что нельзя сделать возврат несуществующего продукта? Я покорно ждал. Кассирша ходила туда сюда, вынашивала хитрый план и в конце концов сказала.

- А давайте, я позову администратора, а вы скажете, что взяли сначала две банки, а от одной отказываетесь.

- Зачем это?

- Ну просто чтоб мне не пришлось деньги со своего кармана отдавать.

Такие моменты постоянно застают меня врасплох. С одной стороны, what the fuck? и при чем здесь я? Но очень быстро какой-то православный долг помочь, когда ты можешь помочь, берет свое. Я беспомощно развел руки. Потом пришла администратор, долго выясняла, где вторая банка (на что кассирша не моргнув глазом ответила, что уже унесла ее). Затем, естественно, администратор спрашивала, почему я не хочу брать вторую. Я малоубедительно заявил, что просто "не рассчитал с деньгами". Мы ходили туда-сюда, после чего еще нужно было заполнить бланк, расписаться, выслушать немые вопросы сотрудником "А в чем дело?", извиниться (!) и уйти, ловя на себе неодобрительные взгляды охранников и кассиров. Все, на что меня хватило после позорного шествия и потраченного времени - лишь сказать кассирше, чтоб в следующий раз она пробивала, блин, внимательнее.

Внимание, вопрос - почему в этой стране, даже делая людям одолжение, ты должен чувствовать себя виноватым? Возможно, пока кассиры будут случайно (или неслучайно) пробивать майонезы и выставлять тебя за это идиотом, нет у нас никаких перспектив? Может, и хваленое личное отношение восточных славян - ничто перед постсоветской наглостью и следующим за ней гнилым воспитанием? Может, от них и все беды, и поганая власть, и женско-кобылий ржач на серьезных фильмах в кинотеатрах, и учителя в школах, говорящие "ложишь" вместо "кладешь" и "укрАинский" вместо "украИнский"? И жуткая неловкость из-за 13 гривен 06 коппек.

"Чёрный лебедь" - чёрным по белому

Кому, как ни Даррену Аронофски, знать, какой титанический труд и сложности стоят за внешне гармоничными и порой "воздушными" произведениями искусства. Балет – не исключение. "Чёрный лебедь", воплощение которого в жизнь заняло целых 10 лет, мог быть снят только сейчас, после всех предшествующих фильмов Аронофски. Это чувствуется во всем: в каждом кадре, в каждой "пятой позиции" Натали Портман и Милы Кунис, в каждой нотке-парафразе Клинта Манселла на музыку Чайковского. Именно в этом фильме, как нигде больше, соединились традиции раннего и современного Аронофски: от кричащего визионерства "Пи" и "Фонтана" до нарочитой бедности "Рестлера".

Даррен Аронофски, режиссер Забавно было делать из Натали Портман оборотня

Нина (Натали Портман) - привлекательная и молодая девушка для всего, кроме балета, всю юность кропотливо тренировалась, дабы наконец получить звездную роль. Такая возможность становится невероятно реальной, когда Тома Лерой (Венсан Кассель), харизматичный режиссер средних лет, задумывает поставить нетипичную версию "Лебединого озера". Шансы Нины высоки – так прилежно и самоотверженно в труппе не работает никто. Единственная беда – Тома хочет, чтобы и Белого и Чёрного лебедя на сцене воплощал один и тот же человек, и если с первой ролью проблем не возникнет, то для второй у Нины недостаточно запала, соблазнительности, "тёмной стороны" и других "небалетных" качеств. Зато они с избытком есть у Лили (Мила Кунис) – единственной соблазнительной, слегка вульгарной и смелой конкурентки Нины. Между девушками разворачивается не то очень тесная дружба, не то соперничество, в ходе которого Нина выпускает наружу своих внутренних демонов. В буквальном и переносном смысле этого слова.

Даррен Аронофски на вопрос, какой свой фильм был самым трудным в производстве, почти без колебаний отвечает: "Фонтан". Во многом, "страдальческий" образ "Фонтана" связан также с тем, что столь дорогой и сложный фильм был очень неоднозначно воспринят критикой, насмешливо твердящей: "Вот что бывает, когда в руки арт-хаусному режиссеру попадает большой бюджет". После "Фонтана" многие если не "похоронили", то поставили под огромное сомнение будущее Аронофски как режиссера, и продолжалось это до тех пор, пока нежданно-негаданно на фестивалях не загремел недорогой, но чувственно-откровенный "Рестлер" с еще одной звездой вчерашнего дня - Микки Рурком. Даррен был реабилитирован, но...

Как ни странно, сравнительно небольшие  $13 млн.  на "Черного лебедя" собирались также неспешно и неохотно, но все-таки собрались. В результате замены театра (в оригинальном сценарии) на балет и нескольких кадровых перестановок (в фильме изначально могли играть Дженнифер Коннели и Мерил Стрип в роли мамы) мы получили квинтэссенцию самых разных творческих традиций Аронофски. Его режиссерские манеры здесь сливаются в одно целое, образуя на редкость динамичную и нагнетающую картину, финал которой ты отчаянно и безуспешно пытаешься предугадать до самого конца.

Тема человеческих стремлений перебивается темой противоречивого внутреннего "Я", которое можно откопать даже в таком изначально ангельском создании, как Нина (более чем заслуженный Оскар Портман за женскую роль). Но ни то, ни другое не выходит на передний план настолько, чтобы это можно было назвать главной идеей "Чёрного лебедя". Это нечто большее, чем просто рассказ о подвластности порокам, но и что-то гораздо менее размашистое, чем поиски вечной жизни в "Фонтане".  

Даррен Аронофски снял невероятно нервозный и сильный фильм, тема которого никоим образом не эксплуатирует стандартные представления о человеческих чувствах и страстях, а представляет эти категории с неожиданной стороны. Фантасмагорическое превращение Нины в того самого Чёрного лебедя с прорезающимися крыльями и перепонками на пальцах предстает здесь новаторски буквально, но вместе с тем и очень иносказательно. Всё это и делает "Чёрного лебедя" примером неожиданной эволюции авторского кино и, как следствие, одной из лучших картин прошлого года.